Впервые на этой мысли я поймал себя в Чечне: отчего есть комитет солдатских матерей, а комитета солдатских отцов нет?

Солдатские матери меня раздражали, я находил их работу деструктивной, крикливой, глупой — сегодня я не столь категоричен. Эти матери следовали своим представлениям о том, что такое добро и что такое зло. Они боялись за своих детей, и страх их был деятелен. В конечном счете они совершили множество подвигов: ездили на переговоры к самым настоящим боевикам, выпрашивали, выманивали, выкупали своих детей, многих спасли. А то, что они мешались под ногами у российской армии — так помимо матерей имелись куда более серьезные враги, и обитали они, как правило, в кремлевских коридорах. В общем, отцам было чем заняться: хочешь в Чечню езжай, хочешь ходи на кремль, но только не спи, батя.

За соседним столиком брутальный красавчик с мальчиком лет пяти. Мальчик едва слышно что-то шепчет, наклоняясь к тарелке.

Папашин рев заставляет меня вздрогнуть:
- Куда в туалет?! Куда в туалет? Я тебя спрашивал 5 минут назад - ты что сказал? Ты что мне сказал, я тебя спрашиваю? Ссысь в штаны теперь, давай, в туалет ему!

Я внимательно смотрю на отца. Он орет так, что брызжет слюна, орет долго и матом, краснеет и сжимает кулаки. Мальчик становится пунцовым и еще ниже наклоняет голову.

Я тихо говорю: "Дети этого возраста еще не могут предсказать, когда они захотят в туалет".

Отец свирепо смотрит на меня, я на него. Через секунду он бросает мальчику - «Пошли!» и уводит так и не поднявшего голову сына из кафе.

Говорят, мы всю жизнь смотрим на себя родительскими глазами: любуемся собой, если родители любовались нами, и презираем, если презирали они. Говорят, их словами мы хвалим себя и ругаем. И как от этого избавиться, а? На вопрос о главном своем недостатке я всегда отвечала немедленно: «Ленивая! Тут даже думать не о чем. Я лентяйка, каких свет не видывал». Помню, как психотерапевт, милая тетечка, посмотрела на меня поверх очков: «Наташа, напомните, для каких изданий вы сейчас пишете». Я стала загибать пальцы: «По понедельникам я сдаю колонку для этого журнала, по вторникам – для этого...» Выяснилось, что я веду пять еженедельных колонок.

И Ты, читающий эти строки, — тоже Индиго! Только не знаешь об этом. Ибо забыл, каким был в детстве. Если и помнишь, только с теплой улыбкой, чувством свободного ребячества, доверием к миру, уверенностью, что этот мир специально создан для тебя. Обратите внимание на слова «теплой», и «свободного». Разве мы не хотим так жить став уже взрослыми?